[Orlenka]

Ночью в Штабе Олимпийских игр было тихо. Молчали мерно бибикающие в течении рабочего дня компьютеры, сотрудники тихо дремали под столами, завернувшись в приковывающие их офисным стульям цепи, шредер не жевал бумагу, а уборщица тетя Клава мирно жрала водку, перечитывая труды Похлебкина. Жужжала одинокая, морозоустойчивая муха. Из под стальной двери секретного, закопанного в подвале бункера, бил луч холодного и жесткого света.
- А я говорил, говорил! – ревел министр спорта. – Говорил – на хрен нам эти Олимпийские игры. Свое надо было придумать, свое! Вот кому, кому сдались эти коньки, особенно напяленные на японку. У нее же глаза по-другому видят! Вы через щелочки эти смотреть пробовали? И потом – не любят в Канаде азиатов. И с саночником грузинским – тоже фигово сработали. Вот кто, кто этот «несчастный случай» подстраивал? Нет, что б как все нормальные люди – тормоза у автомобиля свинтить!.. Нет, мы идем другим путем, мы их саночкам снимаем. Колорит, понимашь!
- Грузина, это не мы, - хмуро буркнул представитель ФСБ. – Грузина – это канадцы.
- Вот, и я говорю – не любят они иностранцев, - министр в изнеможении упал на стул. – Значит так. К Сочи мы должны принять для Олимпиады свои правила. И развивать свои виды спорта. Пока другие не просекли. Есть замечательные, древние игры. В очко, например.
- Запрещено, - шепнул тихонько помощник. – Только в игорных зонах. И он блэкджек.
- Не важно, - махнул рукой начальник. – Зато – народный спорт, правильный.
- Он же не зимний, - пискнул председатель Олимпийского комитета.
- Значит будет зимним!- сурово припечатал его министр. – Шапки надеть – и голышом на мороз. Кто дольше продержится – тот и выиграл.
- С Ямайки не поймут, - сунулся в диалог продюсер спортивного канала. – И эфиопы. Они в этом году лыжника выставили.
- Это спорт! – стукнул по столу министр. – Пускай терпят! Мы им зато фору в гонках с медведями дадим.
- Разве? – разочарованно поджала губки секретарша Леночка.
- Да, - нахмурил брови министр спорт. – Мы – за политкорректность. Их же на снегу лучше видно будет, Олимпиада всякий смысл потеряет.
- А что с биатлонистами делать будем? – задумался председатель Общественной палаты. – Они же совсем избаловались – только под допингом и работают. Лишаешь – на зад садятся, и фиг ты их с места сдвинешь. Как кошки у Куклачева, право слово.
- Ну, с биатлонистами, это просто, - министр пожевал нижнюю губу. – Мы им допинг в обязательном порядке заявим, как часть соревнований. В тройной дозе. Посмотрим, как они после этого в мишень попадут, - хохотнул он.
Все услужливо засмеялись.
- В общем так, - посерьезнел министр. – Решение принято. Осталось только Международный Олимпийский комитет переубедить. Но это, наверное, к вам, - кивнул он представителю ФСБ. Тот только пожал плечами.
- Сделаем.
- Ну и ладно, - вздохнул министр. – Ну и хорошо. Еще четыре года осталось, не бойтесь. Главное, медведям до гонок все правильно объяснить.
- Сделаем, - кивнул головой дрессировщик Аскольд Запашный. И улыбнулся.

(С)тыр