Форум переносится на http://f.zakat.ru/

Джордано Бруно - форум друзей сайта Zakat.ru

Вернуться   форум друзей сайта Zakat.ru > Общий > Потустороннее, необъяснимое и невероятное
Регистрация Справка Пользователи Календарь Поиск Сообщения за день Все разделы прочитаны

Потустороннее, необъяснимое и невероятное про всё связанное с необъяснимым и потусторонним - Фен-Шуй, ангелы хранители, НЛО, талисманы удачи и т.д.

Ответ
 
Опции темы
Старый 12-12-2007, 04:26 PM   #1
Orlenka
Чмоки вас всех!
 
Аватар для Orlenka
 
Регистрация: Jan 2006
Адрес: где придется
Сообщения: 5,950
Orlenka Хорошая репутацияOrlenka Хорошая репутацияOrlenka Хорошая репутацияOrlenka Хорошая репутацияOrlenka Хорошая репутацияOrlenka Хорошая репутация
Отправить сообщение для Orlenka с помощью ICQ Отправить сообщение для Orlenka с помощью MSN Отправить сообщение для Orlenka с помощью Skype™
По умолчанию Джордано Бруно


С 1565 по 1576 год Бруно был сначала послушником, потом монахом крупнейшего в Неаполе доминиканского монастыря. На втором рисунке старинная гравюра, изображающая Джордано Бруно. Памятник на площади Цветов в Риме установлен на том самом месте, где был казнен Джордано Бруно.
История астрономии знает немало примеров, когда удивительнейшие открытия в этой науке совершали отнюдь не профессиональные астрономы. Вспомните, музыкант Вильям Гершель открыл планету Уран, несколько спутников Сатурна и Урана, обнаружил движение Солнечной системы в звездном мире, и он же стал одним из первооткрывателей нашей Галактики (см. “Наука и жизнь” № 6, 1997 г.). Эдвин Пауэлл Хаббл, который первоначально получил юридическое образование, преподавал в школе и тренировал там баскетбольную команду, сделал многие открытия в мире галактик и главное из них — он доказал, что наша Вселенная расширяется (см. “Наука и жизнь” № 12, 1997 г.). Один из постоянных читателей нашей рубрики “Любителям астрономии” — Костя Шатров, старшеклассник из города Белово Кемеровской области, пишет, что он вообще-то учится плоховато, вряд ли сумеет поступить в Московский университет и стать астрономом, но не отчаивается и верит, что обязательно сделает какое-нибудь астрономическое открытие и, быть может, прославится.
Доктор педагогических наук Е. ЛЕВИТАН.
Отсюда ввысь стремлюсь
я полон веры,
Кристалл небес мне
не преграда боле,
Рассекши их, подъемлюсь
в бесконечность.

Из философских сонетов Д. Бруно.

Джордано Бруно — итальянский философ и поэт — тоже не был астрономом, но совершенный им научный подвиг и мученическая смерть прославили его имя на многие века. И очень жаль, что не только в школьных учебниках астрономии, в том числе и в написанном мною, но и в большинстве солидных толстых книг по истории астрономии о Джордано Бруно сказано до обидного мало.

В 1998 году исполнилось 450 лет со дня рождения великого итальянского мыслителя. Мы помним его сегодня, и наши далекие потомки, конечно, тоже будут помнить.

Джордано Бруно родился в 1548 году недалеко от Неаполя в местечке Нола близ Везувия. Бруно нравилось, когда его называли ноланцем, и сам он нередко себя так называл. Имя Джордано — это не то, какое он получил от рождения. Мальчика — сына солдата-наемника и крестьянки — назвали при крещении Филиппо. Когда он стал монахом католического монастыря, то получил имя Джордано, которое и вошло в мировую историю.

В монастыре Джордано Бруно оставался недолго. Хотя, казалось бы, все сулило ему блестящую богословскую карьеру: хорошее образование в частной гуманистической школе, потом в монастыре, полученная им степень доктора богословия и то, что он был представлен папе Пию V. Джордано не было еще и 30 лет, когда его обвинили в ереси (обвинение содержало более сотни пунктов) и лишили сана священника.

С побега в Рим (в 1576 году) начались многолетние скитания Джордано по городам и странам Европы. Его стали называть отступником и всюду преследовали. За ним буквально охотились. Из каждого города, где он временно останавливался, ему приходилось бежать. Все неизменно происходило по одной и той же схеме: читал лекции, проводил беседы и диспуты, а затем на него сыпались доносы, и Бруно вынужден был спасаться бегством. У этого человека никогда не было ни дома, ни богатства, ни семьи. Только его великие идеи, много верных учеников и единомышленников. И так — 16 лет бесконечных скитаний: по Италии (1576—1579 годы), Швейцарии (1579—1580 годы), Франции (1580—1583 годы), Англии (1583—1585 годы), снова по Франции (1585—1586 годы), Германии (1586—1592 годы), из этих последних лет полгода он пробыл в Праге, где останавливался при дворе императора Рудольфа II.

В 1592 году Бруно приехал в Венецию по приглашению молодого аристократа Джованни Мочениго, который надеялся, что научится у Бруно не только основам наук, но и таинству превращения неблагородных металлов в золото. Не получив этих тайных знаний, Мочениго предал своего учителя — выдал его венецианской инквизиции.

Начался новый этап жизни — муки Джордано в тюрьмах инквизиции. Сначала длительные допросы в тюрьме Венеции, потом (1593—1600 годы) — допросы и страшные пытки в Риме. И это несмотря на то, что венецианские судьи дали Джордано Бруно такую характеристику: “Он совершил тягчайшие преступления в том, что касается ереси, но это один из самых выдающихся и редчайших гениев, каких только можно себе представить, и обладает необычными познаниями, и создал замечательное учение...”

Что же говорил Бруно в своих блестящих лекциях и беседах, о чем писал в трактатах, статьях, диалогах и книгах (“Пир на пепле”, “О причине, начале и едином”, “О бесконечности, вселенной и мирах”, “О неизмеримом и неисчислимом”)?

Еще в монастыре Бруно изучал философию Аристотеля и его геоцентрическую систему мира, познакомился также и с гелиоцентрической системой Коперника. Но обе они представляли собой некий замкнутый, конечный мир, ограниченный “сферой неподвижных звезд”. Такой мир Бруно не принимал. Он считал, что вселенная бесконечна, у нее нет никакого центра, как нет ни начала, ни конца. О таком безмерном пространстве, включающем все, Бруно писал: “В нем — бесчисленные звезды, созвездия, шары, солнца и земли, чувственно воспринимаемые; разумом мы заключаем о бесконечном количестве других. Безмерная, бесконечная вселенная составлена из этого пространства и тел, заключающихся в нем”. Бруно учил, что звезды — это далекие солнца, многие из которых имеют свои планетные системы. Среди невидимых нам планет могут быть и такие, на которых есть жизнь и разум, ведь “... разумному и живому уму невозможно вообразить себе, чтобы все эти бесчисленные миры, которые столь же великолепны, как наш, или даже лучше его, были лишены обитателей, подобных земным или даже лучших...”, — говорил он.

В трудах Бруно встречаются высказывания и о самих обитателях других миров — “разумных животных” и “разумных существах, живых и бессмертных”. Он предполагал, что они могут сильно отличаться от людей, живущих на Земле. Возможность будущих контактов землян с инопланетянами Бруно оценивал довольно скептически. Считал, что общение с ними для землян может стать “скорее злом, чем благом”. Мы знаем, что и в наши дни подобного взгляда придерживаются многие ученые, занимающиеся проблемой внеземных цивилизаций.

Во времена Бруно церковь не допускала и мысли о том, что небо — жилище ангелов — может быть населено людьми или какими-то похожими на них разумными существами. Поэтому идеи Бруно считались не только фантастически смелыми, но и еретическими. Однако великий ноланец был казнен не только и не столько за эти идеи. Есть свидетельства о том, что “на судебном процессе об учении Коперника речи вообще не было”. Мысли Джордано Бруно о множественности обитаемых миров остаются актуальными по сей день. Но все же не они были основными в его учении.

В философии Джордано Бруно отождествлялось понятие Бога и Единого, Бога и Вселенной. Три “лица Бога” — это Высший Разум, Душа и Материя (“субстанция”). Бруно учил, что Вселенная оживлена всепроникающей Космической Душой, что все в ней связано “вибрациями взаимной симпатии”. Что Героическая Любовь и Героический Энтузиазм — это сила, с помощью которой можно достичь и обрести Добро, Истину, Прекрасное...

Тем, кто захочет поглубже разобраться в философии Джордано Бруно, советуем обратиться к брошюре профессора Елены Сикирич, указанной в списке рекомендуемой литературы. Или к книге М. Дынника, который перевел на русский язык “Диалоги” Джордано Бруно и вообще много и серьезно изучал его наследие.

М. Дынник считает, что ни учение Бруно о бесконечности Вселенной, о единстве и однородности ее состава и бесчисленности обитаемых миров, ни сатирический характер его критики религии, ни его выступления против попов, монахов, против папы римского не приводили в такое бешенство служителей церкви, как его требование конфискации монастырских доходов. Быть может, Бруно и не погиб бы на костре, если бы ему не было поставлено в вину выступление против монастырских доходов, против монастырского имущества. Документы свидетельствуют о том, что инквизиторы особое внимание сосредоточили именно на этом. Подобная “ересь” оказалась, по-видимому, более важной для инквизиции, чем идея о множественности обитаемых миров и даже богохульные высказывания философа о католической вере.

Ужасными были последние годы Джордано Бруно в римской тюрьме. Семь лет допросов и непрерывных пыток, требования раскаяться и признать свое мировоззрение еретическим, долгий судебный процесс и, наконец, смертный приговор, изложенный инквизиторами в пяти документах. Для еретиков в те времена были предусмотрены две формы казни — четвертование раскаленными щипцами или сожжение, то есть “без пролития крови, учитывая посмертную судьбу”. Считалось, что после казни без пролития крови душа несчастного все-таки могла попасть в рай. Для Бруно инквизиторы милостиво выбрали костер. Говорят, что, выслушав решение суда, Джордано произнес: “Вы, наверное, с большим страхом оглашали этот приговор, чем я его выслушал... Сжечь — не значит опровергнуть...”

Джордано Бруно был казнен в Риме, на Кампо ди Фьори (на площади Цветов). Это преступление свершилось под утро 17 февраля 1600 года. При свете факелов разожгли сначала небольшой костер, постепенно огонь усиливали, и он охватил все тело ноланца. Он умирал, не издав ни единого стона...

Пепел от костра сбросили в Тибр. Почти через 300 лет на Кампо ди Фьори воздвигли памятник с надписью: “9 июня 1889 г. Джордано Бруно. От предвиденного им столетия, на месте, где был зажжен костер”... А спустя еще примерно век церковь реабилитировала того, кого раньше считала недостойным милосердия...
__________________
Когда власть любви превзойдет любовь к власти, на земле воцарится мир.
(с) Джимми Хендрикс



Orlenka вне форума   Ответить с цитированием
Старый 12-12-2007, 04:44 PM   #2
Orlenka
Чмоки вас всех!
 
Аватар для Orlenka
 
Регистрация: Jan 2006
Адрес: где придется
Сообщения: 5,950
Orlenka Хорошая репутацияOrlenka Хорошая репутацияOrlenka Хорошая репутацияOrlenka Хорошая репутацияOrlenka Хорошая репутацияOrlenka Хорошая репутация
Отправить сообщение для Orlenka с помощью ICQ Отправить сообщение для Orlenka с помощью MSN Отправить сообщение для Orlenka с помощью Skype™
По умолчанию

Причины осуждения Джордано Бруно были не очень ясны даже очевидцам казни, так как перед народом зачитали лишь приговор без обвинительного заключения. В. С. Рожицын, автор фундаментального труда о процессе по делу Бруно, пишет, что в тексте приговора отсутствовала важнейшая деталь - причины осуждения. Упоминалось только о восьми еретических положениях, давших основание объявить Бруно нераскаявшимся, упорным и непреклонным еретиком. Но в чем именно состояли эти положения, не разъяснялось

Из материалов процесса по делу Бруно видно, что перед инквизицией предстал не мирный философ, а матерый враг церкви. Что же касается хода процесса, то скорее стоит удивляться терпению следователей и судей. По-видимому, они хорошо понимали всю серьезность брошенного церкви вызова и бессмысленность "выбивания" нужных показаний любой ценой. Инквизиции было нужно действительно добровольное и чистосердечное раскаяние Бруно. Именно поэтому он, наверное, и бросил своим судьям ставшие знаменитыми слова: "Вероятно, вы с беольшим страхом произносите приговор, чем я выслушиваю его". Но что могло испугать судей Бруно, видевших немало различных еретиков? Для того чтобы ответить на этот вопрос, а также понять, какую все-таки роль в осуждении Бруно сыграла его философия, рассмотрим вначале основные моменты процесса над ним.

В начале многих трагедий были слова. Сперва слова новых, не слыханных ранее учений, а затем старых, как мир, доносов. В ночь с 23 на 24 мая 1592 г. Джордано Бруно был арестован инквизицией Венецианской республики. Основанием для ареста послужил донос дворянина Джованни Мочениго. 26 мая начались допросы Бруно, а 2 июня, отвечая на вопрос о сути своей философии, Бруно сказал: "В целом мои взгляды следующие. Существует бесконечная Вселенная, созданная бесконечным божественным могуществом. Ибо я считаю недостойным благости и могущества божества мнение, будто оно, обладая способностью создать, кроме этого мира, другой и другие бесконечные миры, создало конечный мир. Итак, я провозглашаю существование бесчисленных миров, подобных миру этой Земли. Вместе с Пифагором я считаю ее светилом, подобным Луне, другим планетам, другим звездам, число которых бесконечно. Все эти небесные тела составляют бесчисленные миры. Они образуют бесконечную Вселенную в бесконечном пространстве"

Вряд ли эти взгляды показались следователю Джованни Салюцци бесспорными, однако в тот момент философия Бруно интересовала его лишь постольку, поскольку о ней упоминал в своем доносе Мочениго, рассказывая при этом о вещах, куда более страшных, чем иные миры. Так, Мочениго утверждал, что Бруно, живший в его доме в качестве учителя, в разговорах неоднократно отвергал догматы католической церкви, называл Христа обманщиком, дурачившим народ, издевался над непорочным зачатием, рассуждал о каких-то бесчисленных мирах, заявлял, что хочет стать основателем "новой философии" и т. п.

Все эти обвинения Бруно категорически и "с гневом" отверг, а на первый (и обязательный!) вопрос следователя, знает ли арестованный, кто мог написать на него донос и нет ли у написавшего каких-либо причин для мести, сразу же назвал Мочениго и объяснил, что, хотя он добросовестно выполнил все взятые на себя обязательства по обучению Мочениго так нызываемому "лиллиевому искусству" (моделированию логических операций с использованием символических обозначений), последний не желает рассчитаться и стремится всеми силами оставить Бруно у себя в доме

Договариваясь об уроках, Мочениго надеялся, что Бруно станет учить его не логике, а магии, которую Бруно неоднократно расхваливал в разговорах со знакомыми и намекал, что сведущ в ней. Намеки на тайные учения можно найти и в трудах Бруно, что стало предметом детального исследования Ф. Ейтс , полагающей, что важнейшей причиной осуждения философа была его приверженность магии. Следует, однако, отметить, что в XVI в. интерес к магии был массовым явлением, карали же не просто за магию, а за колдовство с целью порчи. Между тем, нет никаких свидетельств, включая протоколы допросов, того, что Бруно на практике занимался магией.

Тем самым по закону донос Мочениго терял силу, а венецианские знакомые Бруно отказались подтвердить предъявленные ему обвинения. В принципе, Бруно мог надеяться на освобождение, но тут на него поступил донос от сокамерников, которые сообщили, что Бруно издевается над их молитвами и проповедует какие-то ужасные вещи, утверждая, в частности, что наш мир - это такая же звезда, как те, которые мы видим на небе. Согласно закону этот донос не мог рассматриваться как дополнительная основа для обвинения, так как исходил от лиц, заинтересованных в смягчении своей участи. Однако он был приобщен к делу, а у инквизиции появились весьма серьезные сомнения в искренности арестованного.

Предвосхищая вероятный вопрос о возможности провокаций со стороны инквизиции или просто ложных доносов, отмечу, что стремление лезть на рожон всегда было отличительной чертой характера Бруно. В воспоминаниях современников он сохранился как человек импульсивный, хвастливый, не желавший в пылу полемики считаться ни с чувством собственного достоинства противника, ни с требованиями элементарной осторожности, ни даже с законами логики. Причем все эти, безусловно, не украшавшие философа черты характера легко обнаружить и в его всегда ярких, полемически заостренных сочинениях. Поэтому у нас нет особых причин полагать, что доносчики - люди в основном малограмотные и богобоязненные - что-то специально выдумывали, чтобы опорочить Бруно. К сожалению, с этой задачей он справлялся сам. Вот лишь один из ответов Бруно следователям, зафиксированный в "Кратком изложении": "Обвиняемый отрицал, что высказывался о девственности (Богоматери - Ю.М.): "Да поможет мне Бог, я даже считаю, что дева может зачать физически, хотя и придерживаюсь того, что святая дева зачала не физически, а чудесным образом от святого духа" - и пустился в рассуждения о том, каким образом дева может физически зачать"

Сходным образом Бруно отвечал и на многие другие вопросы. Обвинения в ересях и кощунствах он категорически отвергал, либо говорил, что его неверно поняли и исказили его слова, либо выкручивался и утверждал, что, имея сомнения и неправильные взгляды, держал их при себе и никогда не проповедовал. Понятно, что такое поведение Бруно вряд ли могло убедить следователей и судей в его искренности и набожности.

Скорее они могли предположить, что обвиняемый просто издевается над символами веры, и сделать из этого соответствующие выводы. Тем более что Бруно был беглым доминиканским монахом, уже судимым в молодые годы как еретик

Последнее обстоятельство позволило римской инквизиции добиться выдачи Бруно Риму вскоре после начала следствия в Венеции.

"Ты, брат Джордано Бруно... еще 8 лет назад был привлечен к суду святой службы Венеции за то, что объявлял величайшей нелепостью говорить, будто хлеб превращается в тело (Господне. - автор)". Так начинался приговор, в котором Бруно был публично объявлен нераскаявшимся, упорным и непреклонным еретиком, и после знакомства с материалами процесса нам трудно не согласиться с теми историками, которые утверждают, что согласно законам того времени казнь Бруно не была расправой над невиновным.

Другой, однако, вопрос, в чем конкретно виновен Бруно? Публично были перечислены кощунства, способные поразить чувства верующих, но ничего не говорилось об обстоятельствах, при которых они произносились. Между тем для вынесения приговора крайне важно было знать, являлись ли эти слова частью еретической проповеди, или они произносились в частной беседе, или вообще были риторическими оборотами в богословском диспуте о святотатцах. К сожалению, все эти тонкости в приговоре не разъяснялись, а сам он напоминал скорее донос, чем юридический документ, содержащий четко выделенные причины осуждения.

Немало вопросов вызывает и то, что инквизиция, занимаясь делом отпетого еретика и святотатца, тянула следствие восемь лет, хотя в приговоре специально отмечалось "похвальное рвение инквизиторов". Но разве для того, чтобы разобраться с кощунствами, требовалось столько времени и разве у святой службы не было соответствующих специалистов, в присутствии которых Бруно вряд ли смог пускаться во фривольные рассуждения о непорочном зачатии? Далее. Неужели для осуждения всех богохульств Бруно понадобилось созывать конгрегацию из девяти кардиналов во главе с папой? Нельзя ли в связи с этим предположить, что церковь, публично обвиняя Бруно в грехах, понятных толпе, на самом деле наказывала его за грехи иные?

Обращает внимание то, что уже в самом начале процесса люди, решавшие судьбу Бруно, прекрасно понимали, что имеют дело с человеком неординарным. Так, папский посланник, требуя от властей Венеции выдачи Бруно римской инквизиции, - а это требование было серьезным посягательством на независимость республики, - подчеркивал, что Бруно - это "заведомый ересиарх", судить которого следует в Риме, под надзором папы. В свою очередь прокуратор республики Контарини настаивал на том, что Бруно необходимо оставить в Венеции. В докладе Совету мудрых Венеции Контарини отмечал, что Бруно "совершил тягчайшие преступления в том, что касается ереси, но это - один из самых выдающихся и редчайших гениев, каких только можно себе представить, и обладает необычайными познаниями, и создал замечательное учение"

Причем видно, что на допросах, касающихся философских проблем, Бруно уже не ерничает, не выкручивается, а излагает взгляды, адекватные тем, которые он развивал в своих трудах. Однако, судя по всему, его ответы не удовлетворяют следователей. Так, следователь в Риме неоднократно возвращается к ответам Бруно, включая изложение его учения о множественности миров, данное на допросе еще в Венеции. Новые ответы либо остаются без комментариев со стороны следователя, либо сопровождаются примечаниями типа: "На XIV допросе, по существу, отвечал в том же роде относительно множества миров и сказал, что существуют бесконечные миры в бесконечном пустом пространстве, и приводил доказательства"
__________________
Когда власть любви превзойдет любовь к власти, на земле воцарится мир.
(с) Джимми Хендрикс



Orlenka вне форума   Ответить с цитированием
Старый 12-12-2007, 04:52 PM   #3
Orlenka
Чмоки вас всех!
 
Аватар для Orlenka
 
Регистрация: Jan 2006
Адрес: где придется
Сообщения: 5,950
Orlenka Хорошая репутацияOrlenka Хорошая репутацияOrlenka Хорошая репутацияOrlenka Хорошая репутацияOrlenka Хорошая репутацияOrlenka Хорошая репутация
Отправить сообщение для Orlenka с помощью ICQ Отправить сообщение для Orlenka с помощью MSN Отправить сообщение для Orlenka с помощью Skype™
По умолчанию .

В фундаментальной монографии "Идея множественности миров", само появление которой во многом обусловлено современными поисками внеземных форм жизни и разума, автор этого историко-философского исследования В. П. Визгин пишет, что принципиальным отличием учения Бруно от других концепций множественности миров было радикальное переосмысление взглядов на наш мир и его место во Вселенной. Визгин объясняет, что, допуская существование каких-либо иных миров, мыслители Античности и Средневековья представляли эти миры как сугубо геоцентрические и даже геоморфные, т. е. для них в каждом из этих миров сохранялось жесткое противопоставление Земли и Неба, зачастую представления о плоскостности Земли и т. п. Эти миры - а их могло быть и бесконечное множество - находились в каких-то абстрактных пространствах и не имели ничего общего с видимыми нами звездами и планетами, так как звездное небо считалось неотъемлемой частью нашего мира. Поэтому, например, допускалось существование миров, на небе которых могли бы быть иные светила или вообще не быть никаких светил. Однако где и как расположены такие миры, каждый из которых, как и наш, мыслился конечным, разделенным на небо и землю, было совершенно не ясно.

В определенной степени такие представления об иных мирах созвучны идеям современных ученых, предполагающих наличие в каких-то иных измерениях других вселенных, в которых физические константы и законы могут радикально отличаться от констант и законов нашей Вселенной. Конечно, эти идеи достаточно неординарны, но в целом они, например, совершенно не затрагивают "физикоцентризм" современного научного мировоззрения. По сути, учеными допускается существование законов природы еще не известного нам типа, но само, сугубо антропоморфное, понятие "закон" под сомнение при этом не ставится.

Эта параллель с современными идеями позволяет, как мне кажется, лучше понять революционность бруновского учения, не только преодолевавшего гео- и гелиоцентризм, но и делавшего бессмысленным вообще какой-либо пространственный "центризм", учения, которое, с одной стороны, низводило Землю до уровня затерянной в бескрайних просторах песчинки, а с другой стороны, превращало наш замкнутый мир в бесконечную Вселенную, где привычные звезды уже не просто светила для человека, а миры, подобные нашему.

Следует отметить, что ко времени этого процесса церковь уже полстолетия мирилась с учением Коперника, и скорее можно предположить, что именно Бруно в полной мере раскрыл глаза Ватикану на опасность дальнейшего распространения концепции гелиоцентризма. (В отличие от католиков протестанты с самого начала были настроены антикоперникански.) Далее. Сама по себе идея множественности миров была индифферентна и по отношению к учению о гелиоцентризме, и по отношению к догматам христианской церкви. Каждый из множества миров можно считать геоцентрическим, что, собственно, и делалось многими античными и средневековыми мыслителями. Эта идея не противоречила и положению об универсальном значении искупительной жертвы Христа. Ведь можно допустить, что такая жертва приносилась или должна быть принесена в каждом из миров Вселенной

Это предположение использовалось для критики идеи о множественности миров протестантским теологом середины XVI в. Филиппом Меланхтоном, который считал, что принятие этой идеи означало бы издевательство над таинством искупления. Богочеловек, писал Меланхтон, пришел в обличии человека в наш и только наш мир, здесь он прошел свой крестный путь, и мы не можем допустить, чтобы эта драма повторялась бессчетное число раз во всех бесчисленных мирах. Понятно, что такое "тиражирование" показалось бы еще более кощунственным, если бы иные миры находились рядом с нашим, как это следовало из учения Бруно.

Не исключено также, что в иных мирах вообще не было грехопадения, а поэтому не нужно и искупление. Наконец, можно считать, что Богочеловек появился только в одном месте Земли (и всей Вселенной тоже), что ставит перед последователями Христа миссионерскую задачу космических масштабов. Поэтому учение о множественности миров вполне могло использоваться для обоснования миссионерских задач церкви в эпоху великих географических открытий, когда слово Христа приходилось нести народам, о существовании которых никто ранее даже не подозревал. Необходимо подчеркнуть, что встречи с новыми народами ставили перед Европой XVI в. не только миссионерские задачи. До сих пор путешественники сталкивались с обществами, стоящими на более низкой ступени социального развития и исповедующими более примитивные, а то и варварские формы религии. (Последнее обстоятельство для людей той эпохи было куда важнее технической отсталости.) Но что, если мы обнаружим народы, по сравнению с которыми сами будем выглядеть дикарями, а наша религия - варварским суеверием? Во времена Бруно таких народов еще не встречали, но уже в 1516 г. Томас Мор написал свою знаменитую "Утопию", а в 1602 г. пожизненный узник неаполитанской тюрьмы Томмазо Кампанелла завершил "Город Солнца" - рассказ мореплавателя, якобы попавшего в идеальное государство, жители которого значительно опередили другие народы в науке и социальном устройстве. Заметим, что в 1598 - 1599 гг. Кампанелла возглавил в Калабрии заговор с целью свержения на юге Италии испанского владычества и создания там идеального общества, подобного описанному им затем в книге. Таким образом, фантазии об иных государствах оказывались неразрывно связанными с попытками революционного переустройства существующих порядков. Понятно, что аналогичным, и даже куда более мощным, потенциалом могла обладать идея множественности миров.

Впрочем, вопросы социального равенства интересовали Бруно мало. Гораздо более его увлекала проблема постижения истинного Бога. Вспомним, что еще на допросе в Венеции Бруно утверждал, что считает недостойным благости и могущества Бога создание единственного и конечного мира. Бог всемогущ, настаивал Бруно, и именно эта, вполне христианская идея, постепенно привела его к выводу о том, что Бог христианства слишком земной, слишком антропоморфный, чтобы быть истинным. А значит, поклоняться такому Богу - кощунство

Фундаментальная новация Бруно состояла во введении в религию идеи прогресса, т. е. представления о том, что с ходом времени происходит не деградация некоего "золотого века", истинной мудрости, подлинной святости и т. п., а наоборот, приумножение и совершенствование знаний, включая знание о Боге.

При этом Бруно допускал, что душа может свободно перемещаться из одного мира в другой. Такое предположение радикально противоречило христианской догматике, отводившей для души особое, внемировое пространство "того света", но зато оно было необходимо Бруно для установления принципиально возможной связи с иными мирами, отделенными, по Бруно, от нашего только пространственным барьером. Таким образом, бруновское учение о множественности миров затрагивало святая святых христианской веры, и именно поэтому следователи настойчиво предлагали Бруно отказаться от еретических взглядов, будто душа человека подобна не аристотелевской форме (неотделимой телесным образом от материи), а кормчему на корабле. Бруно отказался это сделать, потому что именно такая душа была необходима ему для связи с иными мирами, образующими, по мысли философа, некоторую целостность, аналогичную организму

Понятно, что такой душе уже не нужна прежняя церковь (как посредник между принципиально различными земным и небесным мирами), однако самой церкви вряд ли могла понравиться перспектива лишиться человеческих душ, а вместе с ними и прихожан. Гораздо проще было навсегда расстаться с одним из них.
__________________
Когда власть любви превзойдет любовь к власти, на земле воцарится мир.
(с) Джимми Хендрикс



Orlenka вне форума   Ответить с цитированием
Старый 12-12-2007, 04:56 PM   #4
Orlenka
Чмоки вас всех!
 
Аватар для Orlenka
 
Регистрация: Jan 2006
Адрес: где придется
Сообщения: 5,950
Orlenka Хорошая репутацияOrlenka Хорошая репутацияOrlenka Хорошая репутацияOrlenka Хорошая репутацияOrlenka Хорошая репутацияOrlenka Хорошая репутация
Отправить сообщение для Orlenka с помощью ICQ Отправить сообщение для Orlenka с помощью MSN Отправить сообщение для Orlenka с помощью Skype™
По умолчанию .

И все же главная причина осуждения Бруно состояла в том, что философ не захотел раскаяться, а церковь не захотела его простить. Произошло же это, на мой взгляд, прежде всего потому, что обе стороны очутились в логическом тупике, трагической попыткой выхода из которого стал костер на Площади цветов. Безусловно, инквизиция прекрасно понимала, что в споре с Бруно костер - это не аргумент. Однако на католическую церковь оказывали сильное давление протестанты, критиковавшие Ватикан за потворство учениям, допускавшим вольную трактовку Библии. С другой стороны, Ватикан и сам боялся новой реформации, а при определенных условиях "философия рассвета" Бруно вполне могла сыграть роль знаменитых тезисов Лютера. В конце XVI в. было очень много людей, считавших, что церковь требует радикального обновления, и способных увидеть основу такого обновления в сочинениях Бруно.

Адекватным ответом на вызов, брошенный церкви философом, могла быть лишь радикальная перестройка христианского мировоззрения, позволяющая, с одной стороны, органически включить в него открывающуюся человеку бесконечную Вселенную, а с другой - обуздать возомнившую себя всемогущей ренессансную личность. Как ни странно, союзником церкви в этой парадоксальной перестройке христианского мышления явилось точное естествознание, учившее, что постижение законов природы требует не героического энтузиазма, поэтических фантазий и таинств магии, к которым был весьма склонен Бруно, а все возрастающей дисциплины разума. Конечно, такой союз (далеко не всегда последовательный и прочный) не мог быть результатом сознательной попытки. Просто церковь (и католическая, и протестантская) все чаще демонстрировала готовность считаться с растущим авторитетом ученых и даже идти с ними на компромиссы по мировоззренческим вопросам. В итоге между наукой и религией происходил грандиозный раздел сфер влияния, согласно которому науке "отходила" бесконечная Вселенная без души, а религии - бессмертная душа без разума. Однако 17 февраля 1600 г. до этого раздела было еще очень далеко, а угроза, исходившая от учения Бруно, представлялась слишком сереьезной.

Что же касается Бруно, то его неуступчивость была вызвана, по-моему, главным образом тем, что он, попросту говоря, не знал, как развивать свою философию дальше, и не мог, например, как Галилей, покаяться, а затем в новой, более глубокой и по своей сути более еретической форме осуществить дальнейшую разработку основ неаристотелевской физики, содержащей обоснование истинности гелиоцентрической системы Коперника. Как следствие, Бруно был вынужден все более и более подменять логическое развитие своего учения его пропагандой, и я думаю, что постоянные нападки философа на христианство во многом обусловлены подсознательным ощущением поверхностности разрыва с этой религией. Во всяком случае, кощунствовать и издеваться над бесхитростными молитвами сокамерников мог только человек, сменивший глубокую веру в Христа на ненависть к нему и мучительно страдавший от непринципиальности такой замены.

Но что, собственно, мешало одаренному гениальной интуицией, поистине героическим энтузиазмом и феноменальной памятью Бруно продолжить качественное развитие своего учения? Мне кажется, что роковую роль тут сыграли некоторые логические особенности, так сказать, "логическое коварство" идеи множественности миров. И в этом, по-видимому, состоит наиболее важный урок, который могут извлечь из процесса над Джордано Бруно современные сторонники этой древней концепции.

Разработка идеи множественности миров допускает, вообще-то говоря, движение мысли в двух противоположных направлениях. Во-первых, эта идея может использоваться для распространения земных представлений на области Неизвестного. В этом случае мы имеем дело с мышлением "по аналогии", не способным давать серьезные результаты. Поэтому-то среди выдающихся мыслителей практически нет энтузиастов этого учения. Еще Платон в "Тимее" писал, что признание кем-либо беспредельности числа миров он рассматривал бы как признак беспредельной глупости (об этом см. [9, с. 72]). Во-вторых, идея множественности миров может выступать как своеобразная методика взгляда "со стороны", как способ увидеть Неведомое в самом привычном, земном. Но тогда эта идея будет продуктивна, лишь подвергая самое себя радикальной критике. Вдумаемся в то, чем, собственно говоря, наиболее интересен и важен для развития философии Бруно? Фактически, не собственно идеей множественности миров, а ее радикальной трансформацией, позволившей сделать иные миры неотъемлемой частью нашего мира - бесконечной, лишенной какого-либо пространственного центра Вселенной, пришедшей на смену замкнутому, иерархически упорядоченному космосу средневековья. При этом идея множества обитаемых и даже одушевленных миров, с которыми человек мог устанавливать связь при помощи магии, служила Бруно своеобразной "подпоркой", защитой от того шока, который испытали мыслители XVII в., осознав радикальную враждебность человеку бесконечной Вселенной, уже лишившейся привычного антропоморфного Бога, но еще "не заполненной" физическими законами природы. Вспомним хотя бы знаменитые строки Паскаля: "Я вижу эти ужасающие пространства Вселенной. {...} Я вижу со всех сторон только бесконечности, которые заключают меня в себе, как атом". Бруно же эти бесконечности и связанные с ними парадоксы познания стремился не видеть. Проявив максимум мужества в отстаивании своего учения, он по сути уклонился от "логической" ответственности за него, и в этом смысле не представлявшие себя вне христианства Галилей, Декарт, Ньютон и другие ученые XVII в., разрабатывавшие основы физической картины мира, - действительно иного, странного и безумного (как скажут в XX веке) мира, - оказались куда большими революционерами, чем неистовый антихристианин Бруно.

Очарованный открывшейся перед ним величественной картиной бесконечной Вселенной, заполненной множеством миров, Бруно, по-видимому, не осознавал, что угодил в методологический тупик. Детализация развиваемого им учения требовала выдвижения гипотез о природе иных миров, однако такие гипотезы легко вырождались в пустое фантазирование "по аналогии". Поэтому Бруно избегал каких-либо детализаций, оставляя свое учение на уровне религиозно-поэтической идеи, которую можно было проповедовать, но нельзя методически развивать. Именно поэтому наука Нового времени, вообще-то говоря, осталась равнодушной к идее множественности миров, но зато за нее с радостью ухватились популяризаторы и публицисты, превратив ее в удобный литературный прием. Уже в XVII в., когда труды Бруно еще находились под строжайшим запретом, в Европе стали распространяться книги, в которых люди отправлялись в забавные и назидательные путешествия на другие планеты. Эти книги, особенно "Беседы о множестве миров" Фонтенеля, пользовались огромным успехом и никого в общем-то не пугали. Вместо иных миров можно было легко представить себе различные страны, отличающиеся друг от друга климатом, обычаями и социальным устройством. Эти отличия лишь несколько утрировались, чтобы читателю было легче оценить порядки в своей собственной стране. Тем самым идея, с помощью которой Джордано Бруно хотел сделать землян гражданами бесконечной Вселенной, довольно быстро превратилась в обычное публицистическое зеркало.

Сейчас, когда в связи с началом космических полетов и исследований идея множественности миров переживает расцвет, очень важно предохранить ее от повторного вырождения. Длительная история этой идеи убеждает в том, что она была плодотворной только тогда, когда выступала как радикальная самокритика сложившихся представлений об иных мирах, а заодно и о нашем мире. Именно в такой форме эта идея разрабатывалась на раннем этапе творчества Бруно, когда он пришел к своим гениальным догадкам. Аналогичное использование идеи множественности миров мы встречаем и в "Солярисе" Лема - блестящей критике расхожих представлений о характере контактов с иным разумом и, как следствие, о характере нашей собственной разумности. Наконец, весьма интересными и плодотворными мне кажутся гипотезы "позднего" Шкловского И. С. о невозможности обнаружения внеземной разумной жизни из-за "космической мимикрии", а также его попытки возрождения представлений о единственности земного (иного мы, впрочем, не знаем) разума во Вселенной. На первый взгляд, такие гипотезы вселяют пессимизм. Однако способность к столь решительной самокритике является, по-моему, гарантом того, что учение о множественности миров вновь сможет порождать действительно глубокие и парадоксальные идеи о том, где и как можно встретиться с иной жизнью и иным разумом. Ведь не исключено, что мы уже давно общаемся с ним, но не осознаем этого, и нужен новый Джордано Бруно для того, чтобы мы смогли это понять.

отсюда
__________________
Когда власть любви превзойдет любовь к власти, на земле воцарится мир.
(с) Джимми Хендрикс



Orlenka вне форума   Ответить с цитированием
Ответ


Опции темы

Ваши права в разделе
Вы не можете создавать темы
Вы не можете отвечать на сообщения
Вы не можете прикреплять файлы
Вы не можете редактировать сообщения

BB коды Вкл.
Смайлы Вкл.
[IMG] код Вкл.
HTML код Выкл.
Быстрый переход

Мы в КОНТАКТАХ |
Часовой пояс GMT +4, время: 12:07 PM.


vBulletin® 3.6.4, Copyright ©2000-2024, Jelsoft Enterprises Ltd.
Перевод: RSN-TeaM (zCarot)